Ярослав Манцевич родился и вырос в Югорске. Его папа был строителем, мама всю жизнь проработала в городской больнице. В декабре прошлого года наш герой решил стать участником специальной военной операции, хотя по состоянию здоровья не должен был оказаться на передовой. Но желание защищать рубежи своей Родины и твердое намерение встать плечом к плечу с другими бойцами сделали свое дело. Ярослав стал военнослужащим. Недавно ему пришлось покинуть боевой пост, комиссовали из-за ранения. Однако нынешний ветеран боевых действий не теряет надежды вернуться к своим сослуживцам.
— Ярослав, расскажите о своей семье и о том, как прошло детство?
— Я родился и вырос в поселке Комсомольский. Сначала мы жили в вагончике, потом переехали на Финский. Папа был строителем, участвовал в возведении многих значимых объектов в Югорске — среди них жилые дома, подземный переход, мемориалы. Мама всю жизнь работала в больнице, только недавно ушла на пенсию. Была хирургической медсестрой, потом — процедурной медсестрой. Она очень сильный человек, пережила два рака. У меня есть старший брат — Виктор, мастер спорта по пауэрлифтингу, сейчас живет в Екатеринбурге, тренирует детей.
Я учился в школе № 5, затем в техникуме и в вечерней школе. На самом деле, в детстве был очень непослушным ребенком, хотя родители возлагали на меня большие надежды. Все они разбились о лед моего непокорства (улыбается — прим. ред.). Но, наверное, это было как раз связано с тем, что от меня слишком многого ждали, а я всегда хотел все делать по-своему.
В целом детство проходило нормально. Бывало, хулиганил, но благодаря воспитанию моего отца и тренера я рос максимально справедливым. Если где-то обижали слабого, не мог пройти мимо. Всегда защищал тех, кто был не в состоянии за себя постоять. Друзья даже, бывало, называли меня рыцарем.
Что касается спорта, некоторое время занимался футболом. Когда начались проблемы со зрением, завязал. Потом ходил на каратэ. А когда в Югорск приехал Эдуард Владимирович Исаков, пришел к нему и увлекся пауэрлифтингом. В это время чувство долга перед Родиной во мне максимально укрепилось. Это очень важно. Тогда же я захотел служить в армии, но меня не взяли по состоянию здоровья из-за врожденной травмы руки.
— Как дальше сложилась ваша жизнь в плане выбора профессии и карьеры?
— С этим дела обстояли достаточно сложно. Я на тот момент совершил одну большую ошибку — не закончил ни одно учебное заведение, потому что по молодости думал, что эти знания мне не пригодятся. Сейчас отношусь к этому серьезнее, хочу возобновить обучение и получить образование. Вообще в жизни мне удалось поработать в разных сферах. Я очень быстро осваиваю профессии. А когда набираюсь опыта, могу руководить целой командой. Так получалось, что везде быстро удавалось подняться по карьерной лестнице. Я был директором строительного магазина, потом ушел в другое направление — занимался ремонтом и обслуживанием холодильного оборудования. Перед тем, как уйти на СВО, работал главным инженером в управляющей компании. Туда же вернулся, когда комиссовали. Мне нравится взаимодействовать с людьми, поэтому уходить не планирую.
— Как приняли решение пойти на СВО?
— Попасть на спецоперацию я хотел с самого начала. А когда объявили мобилизацию, видел, как люди с боевым опытом, те, кто должен был защищать Родину, бегут из страны. При этом меня не раз упрекали, что я не служил, и значит, жизни не знаю.
Но это не так. Несмотря на то, что срочную службу в рядах Вооруженных сил РФ не прошел, руки не опустил. Я много лет состою в казачьем обществе. Вместе с другими казаками мы готовились к тому, чтобы в нужный момент пойти защищать Родину. Самостоятельно занимались, обучались, выезжали на полигоны, стреляли из разных видов оружия. Я был морально и психологически готов к тому, чтобы влиться в ряды бойцов. По крайне мере, так считал на тот момент.
Поэтому после того, как началась мобилизация, понял, что тоже должен пойти. Пришло мое время. Нужно ехать, потому что каждый боец на счету. Конечно, не обошлось без сложностей из-за здоровья.
Сейчас уже могу рассказать, как выкинул военный билет. Потому что если бы я его показал, меня бы не взяли ни в одну часть. Сейчас его, конечно, приходится восстанавливать (говорит с улыбкой — прим. ред.).
Дело было так. Я хотел схитрить. Сказал в военкомате, что потерял военный билет, но хочу ехать. Они предложили его восстановить, но на это нужно много времени. Поэтому был шанс пройти медкомиссию и попасть туда, куда собирался изначально — в часть 331 полка ВДВ, где меня уже ждал командир и ребята-казаки. Повезло, что во время осмотра не было хирурга, и мою травму руки никто не заметил. Меня признали ограниченно годным, но… тут же сказали, что раз не стою на учете, а военного билета нет, нужно сделать запрос по месту жительства. Я понял, что когда ответ придет, меня никуда не возьмут.
Тогда я начал искать в интернете добровольческие формирования и батальоны. Позвонил, сказали: приезжай, даже без военного билета. Приехал, прошел медкомиссию. 10 декабря 2022 года подписал контракт и так оказался в «БАРС-13».
Считаю, что лучше добровольцев не воюет никто. Потому что они понимают, за что они сражаются, зачем они там находятся, какие задачи выполняют. Нас не надо мотивировать. Все вместе мы делаем одно общее дело.
— Куда попали после распределения?
— Сначала меня направили в район Кременная — Сватово. Там мы находились до мая этого года. В «БАРС-13» служит вся страна, не только югорчане. Когда приехал, попал в замечательный отряд из Красноярска, он стоял на самой передовой. Ребята грамотные, готовые к выполнению задач. Один из самых боевых взводов, который на тот момент уже «понюхал пороху».
Когда передовая под Кременной сдвинулась, мы стали второй линией. Я работал в эвакуационной группе, которую нам удалось создать. Мы придумали эффективную схему, позволяющую вытаскивать раненых бойцов с поля боя и доставлять их в кратчайшие сроки в госпиталь. Эдуард Владимирович Исаков, который активно помогает военнослужащим, подарил нам УАЗ, потом появился еще один автомобиль. Мы сделали из них эвакуационный транспорт. Распределились по разным точкам Кременной и выезжали на спасение бойцов. Пользовались понятием «золотого часа», старались как можно быстрее доставить ребят к медикам, чтобы они могли получить квалифицированную помощь. Мы всегда были, как говорится, на подхвате. Так вытащили человек 20. До нас некоторых довозили с места боя, мы доставляли их в госпитали. На самом деле, потери у нас были минимальные, людей на позициях берегут.
Спасали и гражданских. Им вообще активно помогали, к нам в госпиталь многие записывались на прием, как в поликлинике. Один дедушка подорвался на гранате, мы его свозили на несколько операций, потом на рентген. Были случаи, когда дома загорались после прилета снарядов. Во время одного из пожаров я спас двоих гражданских. Такая вот у нас была полноценная медицина катастроф (смеется — прим. ред.).
Еще помню, отработали «Хаймерсы», тогда 20 человек из «Ахмата» погибли. Один снаряд не разорвался, его нужно было разминировать. Мы приехали, заложили взрывчатку, взорвали. Так и выполняли задачи, порой без приказа, по необходимости.
После Кременной в связи с необходимостью нас перебросили под Бахмут. Там меня назначили исполняющим обязанности командира роты. Полноценно поработать в этой должности не успел. Получил ранение и был вынужден покинуть зону СВО.
Конечно, все передвижения по линии фронта не безопасны, и нужно быть готовым ко всему. Тебя видят враги, по тебе стреляют. Под Бахмутом погибли два моих сослуживца. Меня в этот момент рядом не было (задумавшись, замолчал… — прим. ред.).
Я благодарен «БАРСУ-13» за полученный опыт, если вернусь, то только туда. Я уверен в каждом бойце, это профессионалы своего дела. Ведь самый важный момент — кто стоит у тебя за спиной. Можешь ли ты на него понадеяться. В бою некогда смотреть по сторонам. Ты просто должен знать, что тебя прикрывают.
— То есть вернуться планируете?
— Да. Надеюсь, что домой приехал не насовсем. Но это необходимо было сделать. Из-за ранения я начал терять зрение, правый глаз практически не видит. Если это сейчас не остановить, есть вероятность, что могу ослепнуть. Поэтому на сегодняшний день вынужден прекратить службу минимум на полгода, заняться своим здоровьем. Но военный госпиталь в Екатеринбурге хороший, надеюсь, что быстро удастся поправить здоровье, и я смогу вернуться.
Можно сказать, что фронт я не оставляю и сейчас. Здесь у нас второй фронт. Это работа с молодежью, с матерями, женами мобилизованных. Сейчас являюсь заместителем руководителя Совета ветеранов воинов-интернационалистов Свердловской области. Поскольку сам через многое прошел, есть опыт участия в СВО, поэтому много общаюсь с такими же ветеранами боевых действий, с военнослужащими.
Еще стараюсь помогать своим — участвую в сборе гуманитарной помощи, отрабатываю просьбы ребят по приобретению необходимого оборудования, транспорта, который на передовой всегда нужен. Всем волонтерам и тем, кто помогает нашим бойцам, хочу сказать: не нужно бояться участвовать финансово, передавать деньги. Ту же гуманитарку как-то надо доставить к месту назначения, выстроить логистику, и на это нужны средства. Сейчас ко мне многие бойцы обращаются, я провожу денежные сборы, на собранные средства стараемся укомплектовать ребят, закупить все, что просят. Информацию об этом можно найти на моей странице в социальной сети «ВКонтакте».
— Когда сами служили, весточки из дома получали?
— Из дома получал, когда адресные посылки приходили. Вообще много гумпомощи и писем приходит, но не всегда они подписаны, поэтому не знаешь, из какого города автор. Это очень важно, на самом деле, иногда читаешь и до слез. Солдаты люди такие… Очень жесткие, но ранимые. Благодаря письмам мы знаем, что нас ждут, помнят, ценят. В свою очередь те, кто нам пишут, могут быть уверены — бойцы стоят на защите каждого из них, они знают, за кого воюют.
